Увлекаюсь кинематографом. Пишу рассказы и повести уже два года.

 

 

 

 

 

 

 

Отрывок повести «В мире людей»

Мне шестнадцать лет и я абсолютно безграмотная, именно так мне и говорят все наши знакомые и подозрительные «родственники», которые почему-то частенько остаются ночевать в спальне у моей тёти. В школу я сходила всего пару раз и меня «вежливо» попросили больше там не появляться. Тётя была не против этого, как и не против того, что всё свободное время я ошивалась возле вокзалов и автобусных станций. Она была вообще не против всего, что с ней происходило. На вокзалах я просто наблюдала за пассажирами, брала в руки бездомного котёнка или собачку, чтобы погладить и садилась в зале ожидания на деревянную скамейку. Эти зверята, у меня в руках, были словно невидимым барьером между мной и всеми этими вечно спешащими от себя людьми. Как же они все боятся куда-нибудь опоздать, что-то не успеть или кого-то пропустить. Они настолько боятся остаться с собой наедине, что будут сломя голову нестись за отъезжающим автобусом и запрыгивать уже на ходу, на последнюю ступеньку поезда, только бы не ждать, только бы недолго. А вы замечали, как обычно люди ждут на станциях? Они крутят своими головками в поисках знакомых лиц, словно вечно перепуганные сурикаты в африканской саванне, чтобы не подпустить слишком близко к себе когтистого хищника в виде внутреннего диалога с самим собой, который может возникнуть внезапно, точно также как и исчезнуть. Нужно сделать всё возможное, чтобы не допустить этого, ни в коем случае. Если вокруг нет, никого из знакомых и внутренний голос начинает бесцеремонно наступать, они тут же подключаются к плоским экранам, затыкают уши затычками с отходящими проводками и расплываются в милой улыбке. Они находят возле себя рекламные баннеры с бесполезными товарами, которые изучают до мелочей, вплоть до номера службы поддержки, газетные киоски с новостями, приготовленными из протухшей информации, которая словно токсины медленно разрушает клетки и без того вялого мозга, перенастраивая его в нужном направлении. Это очень опасная штука, то, что находиться у тебя внутри и постоянно зудит, словно давно отрезанная рука. Рубец вроде уже зажил, и ты знаешь,  что это невозможно, но продолжаешь чувствовать свои пальцы как будто они на месте и ты можешь даже пошевелить ими вот так вот запросто. Но ни в коем случае нельзя идти на поводу у этого чувства иначе никто не знает, куда это всё может тебя завести, станешь ещё, не дай бог, «немножко» свободным и что делать дальше? Что делать с этой свободой без всяких там указок и правил со стороны? Куда же без них? А? Кто же тебя защитит от зловещей действительности? Кто же позаботится о тебе? Ты ведь станешь абсолютно беззащитным!!! Нет, уж лучше потихоньку затягивать мягкую петлю у себя на шее чужими нежными пальцами, чем взять на себя хоть какую-то долю ответственности за собственную жизнь.

Большинству людей на меня было наплевать с самого детства, поэтому я, наверное, и выросла в согласии с моим внутренним «Я». Я не была окружена бесчисленным количеством тётушек, бабушек и маминых подружек, если честно у меня вообще никого не было кроме старой  рыжей кошки, которой иногда приходилось даже делиться со мной едой из своей миски. Никто в детстве не читал мне сказок поэтому, наверное, я и выросла такой реалисткой, от которой шарахаются сорокалетние крепко подвыпившие мужчины, собиравшиеся у нас дома по вечерам в пятницу….  Как ни странно это выглядит, но я даже не знаю предназначения большинства современных приспособлений. Но зато чётко понимаю, что все эти возможности побега от самого себя настолько изысканно сотканы, что похожи не на грубую паутину, а на эксклюзивное вечернее платье, о котором ты так долго мечтала.

— Картошку фри? Как обычно без горчицы? — Спросил меня Фред с глазами полными заботы.

Фред был мужчина среднего возраста, вечно читающий книгу с белой как снег обложкой. Прохожим на первый взгляд могло показаться, что он читает одну и ту же книгу неделю, месяц, год, но, я то знала, что он меняет книги каждые два дня, а обложку всегда оставляет ту же. Он это специально делал чтобы не вызывать подозрения среди пассажиров, которые немного с презрением смотрели на него и его работу в передвижной закусочной. Он даже иногда специально выдавал сдачу неправильно, тем самым теша их самолюбие. Видели бы вы их лица в такие моменты, они были словно великие ученые создавшие лекарства от неизлечимой болезни  и теперь показывающие ребенку его ошибки в домашнем задании по математике со снисходительной улыбкой. Фред с недоумением кивал им и выказывал выражением своего лица чувство крайней озабоченности и непонимания. Он всегда считал, что нет ничего страшнее в нашем жалком мире чем «лёгкое» подозрение подавляющего большинства, тем более, когда ты у всех на виду.

Мы с Фредом были что-то на вроде друзей или даже сообщников против всех остальных. Я не умела читать, но знала почти наизусть произведения всех великих авторовблагодаря ему.

— Да спасибо,- ответила я. — Как и обычно.

Взяв свою картошку, я начала есть сама и одновременно подкармливать пепельного котенка сидящего у меня на коленях и лениво зевающего.

— О чём задумалась? — Спросил Фред

— Мне интересно, когда же именно все вокруг начинают слепнуть и не замечать очевидного. Посмотри на них, они ведь все как гиены, живущие в своих каменных клетках, а не на свободе. Только вот в отличие от животных они не ждут пока лев, тигр или пантера наедятся,после удачной охоты, вдоволь свежего тёплого мяса, чтобы в итоге отогнать хищников и доесть остальное. Всё обстоит намного хуже. Намного! Все эти гиены, по какому-то невзрачному определению сумасшедших ученых гордо называющие себя людьми опустились уже настолько, что прислуживают этим львам за гнилой кусок мяса и вонючей кожи. Это ещё если повезет и им достанется всё же кусок мяса. Пусть уже протухший и полусгнивший. Они будут этому рады настолько, что ещё хватит и на злорадство, над менее удачливыми своими сородичами, которым в удел достались лишь кости и жесткая шкура. Ради этой тухлятины, необходимой лишь для того, чтобы не сдохнуть, они и покидают свои каменные клетки, в которых остаются их семьи в надежде на объедки. Они добровольно принимают свою участь. Ведь некоторые из них обладают достаточной силой и ловкостью, чтобы завалить крупного бизона или на худой конец антилопу, но всё же они предпочитают питаться объедками. Это весьма досадно, но они всё время смотрят себе под ноги надеясь только на подачки львов и тренируя свое умение в унижении и лизоблюдстве. Львы, конечно же, намного крупней их, и едят, куда уж больше. Намного больше! Поэтому приходится ещё и бросаться, оскалив пожелтевшие зубы на своих же сородичей, если те не достаточно наклоняются к земле, чтобы выглядеть услужливыми и покорными перед своими хищными хозяевами.

— Да, только не стоит забывать, что мы тоже такие же гиены,- возразил мне Фред.

— Да, только вот я отказываюсь играть по их правилам, и драться за протухшее мясо. Это поставит меня на один уровень с ними, если конечно ты понимаешь, о чем я. Поэтому и приходится довольствоваться лишь подачками с их стороны.

 

(6 оценок, среднее: 1,00 из 5)

Загрузка...