Саможит, коферайтер и синефил · Живу, пишу, фотографирую и делаю свой любимый кофе в Алматы.
Визуальный роман «Двое не спят»
отрывок
Покрытые плиткой улицы Арбата. Вечер в розовых тонах. Дождь штрихует город, улицу, людей. И этих двоих.
Она ожидает разрешающего сигнала светофора. Она в коротком черном плаще и высоких ботинках «Доктор Мартинс». Ботинки выглядят старше ее самой. У нее снова эта дурацкая челка, которую она все время поправляет. Вот и сейчас. То, как полы ее плаща раскрываются от ветра, обнажая ее ничем не защищенные ноги, смотрится кинематографично. Она в целом выглядит так, словно сошла с экрана, и явно не принадлежит этому городу. Никому не принадлежит. Он ждёт её на противоположной стороне перекрестка. Дэмиэн Райс звучал бы идеально. И одна из песен Райса звучала в его голове. Так же, как и мысль о том, что где-то это уже было. Черт с ним.
And so it is
The shorter story.
No love, no glory,
No hero in her sky.
Зеленый. У него еще есть время развернуться и уйти. Кажется, что и она идет медленней остальных пешеходов, переходящих улицу. Секунды спустя и уже безвозвратно поздно отступать.
ОН:
Знаешь, что я подумал?
ОНА:
Привет!
ОН:
Все это кончится слезами.
И, скорее всего, моими.
Она обнимает его. Не сразу, но он обнимает её. Становится теплее.
ОНА:
Пройдёмся?
Берет его за руку и уводит в джунгли бетонных зданий. Не сразу, но он убирает свою руку. Мелко идёт дождь. Идут молча.
Длинные кадры безграничного неба под аккомпанемент дождя и шелест листьев под ногами сменяет квадрат двора с его пугающей тишиной. Двор из тех, в которых пока еще густой осенью единственный просвет в небе. Так высоко растут деревья, так далеко уходят крыши зданий. Двое идут не спеша. Останавливаются у потрепанного с облезшей со стен желтой краской дома с едва заметной неоновой вывеской театра на двери, ведущей в подвал. Кажется, в свой самый первый рабочий день эта вывеска уже выглядела уставшей.
ОНА:
Я не одна.
Вытаскивает из рюкзака нераспечатанную бутылку вина.
Протягивает ему.
ОН:
Праздник нужно всегда носить с собой, да?
Он вспомнил, как она мила, когда улыбается. И улыбнулся в ответ.
ОНА:
Штопора нет. Выкручивайся сам.
Он рассматривает бутылку. «Сладкий Мальбек». Аргентинское.
Шарит по карманам в поисках подходящего предмета для привычно непокорной пробки. Из кармана на зов откликаются только мелочи и ключи.
Двое стоят напротив друг друга. Недосказанность в каждом скупом предложении. Боязнь спугнуть друг друга, словно сон, одним неловким движением. Они ищут друг в друге – в коротких фразах, недолгих взглядах – что-то от тех людей, которыми расстались когда-то. Что-то знакомое, родное, как этот город, как это место. Чтобы оттолкнувшись от этого, пробить лёд, сковывающий слова. А слова стоят комом в горле, готовы вырваться – только разреши.
ОН:
Мне всегда казалось, что такая мелочь, как выбор напитка многое говорит о человеке.
ОНА:
Например?
ОН:
Например, вино. Оно всем своим существованием выражает недоступность. Чтобы попробовать, даже самый простой из сортов, приходится хорошенько потрудиться.
ОНА:
Чем благороднее, тем сложнее?
ОН:
Ага.
Но сомневаюсь, что тебе хоть раз приходилось собственноручно открывать хотя бы одну.
ОНА:
Но ты же не из робких?
ОН:
Я просто опытный. Каждая следующая дается проще.
Двое стоят напротив друг друга. И между ними невидимая преграда слишком долгой разлуки и все ещё свежих обид.
ОН:
Выглядишь хорошо.
Она поправляет челку.
ОН:
Во всем, кроме челки.
Он садится на скамейку – одинокую и уставшую, забытую местным управлением благоустройства двора еще лет десять назад. Пытается протолкнуть пробку самым прочным на вид ключом из той пары, что всегда висят бесполезным грузом на брелоке. Она садится рядом.
ОНА:
Получается?
ОН:
Не может не получится, когда за тобой наблюдает пара женских глаз.
Еще усилие. Пробка проскальзывает внутрь, но кусок горловины отламывается. Этикетка не врет – вокруг них сразу же раздается аромат красных яблок. Он отхлебывает из бутылки, не касаясь поврежденной части, словно показывая, что пить можно. Передаёт бутылку ей. Сладкий, бархатистый, танин оставляет вяжущее послевкусие на языке.