Кажыгали Муханбеткалиулы родился 8 декабря 1942 года, член Союза писателей Казахстана, заслуженный деятель Республики Казахстан.
Уроженец Актюбинской области. Окончил КазГУ (совр. Казахский национальный университет имени аль-Фараби). Работал редактором Актюбинского областного комитета по телевидению и радиовещанию, сотрудником областной газеты «Коммунизм жолы», редактором издательства «Казахстан», старшим литературным сотрудником журнала «Жұлдыз», заведующим отделом прозы газеты «Қазақ әдебиеті».
В 1972 году издательством «Жазушы» выпущен первый сборник рассказов писателя «Жұлдызды түндер».
Автор рассказов и повестей: «Тоғай сыбдыры», «Жаңғырық», «Қайдасың сен, махаббат», «Дороги жизни» и др.
Кажыгали Муханбеткалиулы плодотворно трудится в области художественного перевода на казахский язык произведений советских и зарубежных писателей. Им переведены отдельные рассказы Р.Акутагавы, С.Чубека, Л.Хонвано, а также Я.Брыля, Л.Колодезного и д
Казахский писатель, известный исследователь биографии Сырыма Датулы, Кажыгали Муханбеткалиулы работал над исторической книгой 25 лет. (Сырым Датулы (1753—1802) — старшина казахского рода Байбакты, предводитель антиправительственного движения казахов Младшего жуза в 1783—1797 годах.) В ней автор художественно изложил факты и события, основанные на изучении архивных материалов, научной, исторической и научно-популярной литературы. В 2014 году стал обладателем государственной премии в области литературы и искусства за роман «Тар кезең», посвященный национальному движению, ставшему основой Независимости страны.
исторический роман «Тяжкие времена»
отрывок
Глава первая
– Господин барон, вас приглашает генерал-фельдмаршал!
Едва заслышав уже сам этот титул — «генерал-фельдмаршал» — барон Игельстром, столько времени дожидавшийся желанного вызова, вздрогнул всем своим телом и вытянулся в струнку с поспешностью, свойственной лишь человеку, вся жизнь которого прошла на военной службе. Когда смысл слова «приглашает» окончательно достиг его сознания, барон, ступая по паркетному полу, так, будто намерен был пробить его каблуками сапог с железными подковками, сам не заметил, как взялся за позолоченную ручку высокой двухстворчатой двери.
За одной дверью, однако, следовала другая дверь… Осипу Андреевичу и прежде доводилось бывать здесь. Сразу вспомнил он и то, что далее, за двойными дубовыми дверями, во всю длину кабинета, ярко переливаясь под солнечными лучами своими пёстро-красными цветами, протянулась мягкая ковровая дорожка. А на дальнем краю этой прогибающейся под ногами, мягкой и пёстрой ковровой ленты, стоял (наверное, и сейчас стоит), вроде бы, совсем и небольшой, когда глядишь на него издали, и — огромный, когда приблизишься к нему вплотную, письменный стол… А уже за этим письменным столом, расположенным на дистанции, сначала издали видишь кого-то, вроде, совсем небольшого, нахохлившегося как сова. Однако, чем ближе ты подступаешься к нему, тем крупней и крупней он постепенно становится. Он становится крупнее, а ты вдруг сам по себе начинаешь съёживаться и чувствуешь, что становишься постепенно всё меньше и меньше. А каким жалким окажешься потом, когда приблизишься к нему совсем уж вплотную, так об этом не стоит, пожалуй, и говорить. Мистика, но именно здесь, а ни в каком ином месте, явственно и зримо начинаешь ощущать, где теперь находятся сегодняшние мощь и могущество, пуп Великой России, слава и грозная сила которой известны всему подлунному миру. И если в другое время и в других местах ты, вроде, и не задумывался об этих понятиях, то именно здесь начинаешь вдруг осознавать и даже осязать их, да так, что теперь и не забудешь, наверное, никогда в своей жизни…
Потому что – здесь и есть то самое место, где обретается сам Главнокомандующий всеми морскими и наземными, сухопутными и водными, конными и пехотными вооружёнными силами необъятной России, занимающей целых полмира; России, от могущества которой трепещут и цепенеют ныне и Запад, и Восток. И ещё — это была теперь приёмная не какого-нибудь там заурядного выскочки, а истинного служаки, прошедшего смолоду через огонь и воду, и даже принимавшего непосредственное участие, — безоглядно поставив на кон собственную голову — в перевороте по возведению на престол Её Величества царицы Екатерины II; а также добровольно участвовавшего на недавней Русско-Турецкой войне, отважного и бесстрашного, не единожды показавшего себя героем; проявившего отвагу на Фокше, Ларге, Кагуле и в Улетах; в своё время — самого близкого человека при Императрице, Сиятельного графа, по воле всемогущей нашей государыни-матушки названного императором Иосифом II восемь лет тому назад одним из почётных князей священной Римской империи и лишь недавно получившего звание генерал-фельдмаршала и занявшего вместе с высокой должностью и этот высоченный кабинет.
И вот барон Игельстром, приглашённый на приём Президента Государственной военной коллегии, самого генерал-фельдмаршала князя Григория Александровича Потёмкина, шёл и шёл по той долгой-длинной ковровой дорожке. И когда он уже одолел половину пути, человек за ставшим уже необъятным столом, вроде как приподнялся с места. Не успел ещё Игельстром, несколько ускорив свои шаги, вымолвить:
– Светлейший князь…
…как хозяин, переполняя эхом просторный кабинет, радушно подал громкий голос и тут же, сам поднявшись с места, поздоровался с посетителем за руку:
– А, генерал… Проходите, проходите!
Похоже, у генерал-фельдмаршала сегодня приподнятое настроение; и когда он широченной, как совковая лопата, ладонью стиснул гостю руку, пухловатые пальцы барона сжались, словно колбаски.
– Ну, присаживайтесь, — пригласил затем хозяин кабинета, не обращая внимания, что у барона проступили на лбу капельки пота. – Благополучно ли добрались?
– Спасибо, светлейший…
– Ладно, ладно, голубчик! Не затем я вас пригласил сюда, чтобы мы с вами обменивались любезностями и расшаркивались друг перед другом.
Дело у меня к вам, барон. Сказать по чести, мне давно известны и ваше отменное служебное рвение, и способности, не ударяя себя в грудь, как некоторые прочие, дотошно исполнять порученное вам дело. Откуда известно, спросите вы меня? Хоть мы, пожалуй, теперь уже по различным причинам несколько отдалились друг от друга, однако же изредка да выпадают случаи свидеться с друзьями нашей общей молодости. А они и нынче люди довольно известные… Вы знаете, наверное, Дениса Ивановича… Фонвизина… Якова Булгакова… Да-да!.. От них я и слышал о вас. Ведомо мне, кроме того, и о ваших личных мужественных поступках.
Думаю, никто не забыл ещё, как вы отменно проявили себя в пору недавнего сражения с турками, во время взятия Аккермана…
Косая сажень в плечах, двухметрового роста, необычайно крупный от природы генерал-фельдмаршал теперь выпрямился во весь свой огромный рост и единственным глазом своим улыбчиво посмотрел на барона.
– Да, всё это в свою очередь… позволяет мне выдвинуть вас на одно освобождающееся, весьма ответственное и полное хлопот место.
– Готов служить вашей милости, светлейший князь! – Игельстром едва не вскочил с места, однако встретившись взглядом с единственным глазом пристально уставившегося на него Потёмкина, неподвижно застыл на стуле, словно проглотил скалку.
– Да-а… Осип Андреевич, а вы, оказывается, всё ещё только генерал-майор… Это ничего, я уже предложил повысить вас в звании на новой вашей должности. И Александр Андреевич это предложение одобрил. Вы, думаю, знакомы с графом… Безбородко? Весьма способный и деятельный человек. К тому же год нынешний, похоже, ещё и стал годом этого человека. Он достиг чина тайного советника — раз… Награждён орденом святого Александра Невского – два, считайте. А недавно ещё и стал обладателем должности второго руководителя Коллегии иностранных дел. Три! А если этого, вы полагаете, мало, то сообщу, что жалование его приравнено к жалованию вице-канцлера. А вдобавок к этому в Малороссии ему выделены земли с тремя тысячами душ. Кроме того, выдано милостивое разрешение со стороны Её Величества на получение им графского титула, предложенного императором священного Рима. Разумеется, Александр Андреевич и прежде не был обделён ни землями, ни крепостными душами… И в связи с Крымским делом ему тоже были выданы обширные земли в Белоруссии, а также он был награждён орденом святого Владимира I степени. Однако следует сказать, успехи нынешнего года — это уже достижения, которыми ему можно откровенно гордиться. Я, барон, довольно подробно поведал о вас этому человеку. Сообщил, что вы происхождением из дворян Лифляндии, не забыл упомянуть и о том, что ваш исконный род идёт от мужественных витязей древнего племени Вэнга. Если хочет, пусть посмотрит матрикулы Лифляндской и Эстляндской губерний! — Несказанно рослый и крупный Потёмкин с наслаждением посмеялся, трясясь обширными плечами. Чуть посидел, успокаиваясь, затем опять перешёл к обстоятельному разговору:
– Вы, вероятно, знаете, что граф Безбородко лет десять уже является секретарем Её Величества?!
– Разумеется, Ваша светлость! – По ходу того, как генерал-фельдмаршал перечислял всю родословную Игельстрома и даже поведал, что имена его предков зарегистрированы в матрикулах Лифляндской и Эстляндской губерний, барон просто таращил глаза от изумления и восторга и теперь едва вынудил свой язык вымолвить эти несколько слов. –Разумеется, разумеется! – повторил он растерянно.
– Тогда для вас не новость, что с тех пор, как пять лет тому назад граф стал членом Коллегии иностранных дел, то именно он каждый день сообщает Её Величеству об особо важных международных коллизиях. Именно он — граф Безбородко! И не только сообщает, а ещё и в последние годы этот человек активно участвует в подготовке и претворении в жизнь самых главных международных актов нашей великой империи… Наверное, теперь вы поняли причину особо милостивого отношения к нему Её Величества Екатерины II? – спросил после некоторой паузы.
– Разумеется, светлейший князь!
– Да-а… матушка-государыня настолько безгранично доверяет ему, что никогда не было случая, чтобы не прошла кандидатура, предложенная на ту или иную должность графом Безбородко. Да и сам он человек вельми осторожный. Любое дело, за которое возьмется, семь раз тщательно обмозгует и отмерит сначала, а потом лишь один раз отрежет. При назначении вашего друга Якова Ивановича Булгакова послом в Порту 1 , граф, дотошно покопавшись в его прошлом и настоящем, рассмотрев до мелочей всю его родословную, узнал, в конечном счёте, что во время давней поездки князя Репнина с пятьюстами человек на переговоры с турецким султаном Абдулхамитом в составе посольства был и Булгаков. И то в особенности, что в пору переговоров с главным визирем именно в результате активной деятельности Якова Ивановича Порта признала самостоятельность Крыма и его независимость от обеих сторон. Вы сами знаете, это явилось началом перевода Тавриды под эгиду России…
Может быть, от воспоминания о том, что он и сам вложил немало трудов в претворение в жизнь этого великого замысла, в котором великая Россия была особо заинтересована, и о том, что дело это державное далось нелегко, на крупном лице генерал-фельдмаршала – с серповидным шрамом после раны как раз от турецкой сабли, полученной в ту давнюю пору, когда он был еще волонтиром, – застыла вдруг суровая и угрюмая стужа. Так, угрюмо морщась и хмуря бровь, он посидел ещё немного, а затем сказал:
– Да-а! Да, – повторил, – граф Безбородко даже изучил и то, что, когда я отправился отделить от шляхетной Украины Новороссийскую губернию, в определении границ участвовал и Булгаков. Так то… Теперь, наверное, понимаете, почему я, не дожидаясь, когда граф сам спросит, заранее до мелочей поведал ему всю вашу подноготную, всю вашу родословную.
– Спасибо, Ваша светлость!
– Теперь, не спешите, господин барон. Сегодня хорошенько отдохните, небось, утомились в дороге… Потом встретитесь с графом и сообщите мне, что и как прошло.
– Разумеется, светлейший князь! Буду считать себя всегда в долгу за вашу отеческую заботу.
(15 оценок, среднее: 2,47 из 5)
Загрузка...