Евгения Зуева – сибирский поэт, прозаик, журналист, культуролог, путешественник и начинающий драматург. Поэзию и прозу пишу вне времени – всегда это было и будет. Мое творчество – это «угловатое совершенство мысли» и «точеная несуразность строк». Мой мир – Марианская впадина, не пробуйте его понять, даже не пытайтесь – не получится. Поклонница хорошего блюза, высоких волн и европейского футбола. Верю в радугу, ношу оранжевое, ни мамина ни папина – принадлежу сама себе… Я — это гремучее сочетание Скарлет О Хары, Будды и Незнайки. Деньги трачу на дороги и виски; люблю черно-белые фото и артхаусные фильмы; ценю людей за недостатки. Самое полезное во мне – чувство юмора.
Yevgenia Zueva – the Siberian poet, prose writer, pressperson, culturologist, traveller and a playwright-beginner. I write poetry and prose out of time – it has been and will be forever. My works are “awkward perfection of thoughts” and “chiseled clumsiness of lines”. My inner world is the Mariana Trench; don’t even try to understand it – that won’t work. I’m the fan of good blues songs, high waves and European football. I believe in rainbow, wear the orange and belong to myself – neither to mother, nor to father. I’m a fulminating combination of Scarlett O’Hara, Buddha and The Know-Nothing. I spend my money for trips and whisky; I like black-and-white photos and art-house films and also appreciate people for their faults. The most useful thing of mine is sense of humor.
Отрывок из сборника «Капли моих забот»
***
На черта мне черта рта?
Если я не скажу ни черта…
Девушка, которая не я
Беру полцарства не деньгами,
Сверкаю спицей в колесе.
Босыми топаю ногами
По свежевыжатой росе.
Умею ладить с грязью, с синью.
И в смехе вашего нытья
Я стала Девушкой-полынью,
Я та, которая не я.
Не отбирайте лук и стрелы,
Дианой проданные мне.
От сих до сих мои пределы –
От двери до весны в окне.
Я безнадежно не умею
Играть на струнах бытия,
Я стала девушкой-Психеей,
Я та, которая не я.
Схватив полжизни, как добычу,
Согласно опытности пса,
Бегу, не спорю и не хнычу,
Не проклинаю небеса.
Форнит мой пачкает бумагу,
Как будто правдой, без вранья.
Я стала девушкой-бродягой,
Я та, которая не я…
***
– Сколько знаешь? – Ничего почти…
– Куда ты идешь?
– К своему седьмому небу.
– А далеко до него?
– Пока что я в третьем круге Ада…
— А оно тебе надо?
— Надо…
***
Мой Ангел в луже крылья полоскал,
Я их опять запачкала словами бранными.
А он не злился на меня и не кричал –
Седой, не белый и с глазами странными.
Мы ссорились, он мне пытался доказать,
Что я нужна сама себе для исцеления.
Я не хотела это видеть, слышать, знать…
Мне так удобны мои личные сомнения.
Своей ладонью он мне слезы утирал,
Не облегчая путь, но рядом следуя.
Я ненавидела его за то, что знал,
Куда идти, а я дорог не ведаю.
Я ненавидела, а он во мне любил
Все мои глупости, истерики, метания.
Старался, чтобы мне хватало сил
На шаг, на взмах, на крик и на страдания.
И что теперь? Непонятость начал?
Прощение, блуждающее в датах?
Мой Ангел в луже крылья полоскал,
Там все же чище, чем в моих координатах.
***
Ковыряюсь ложкой в каше
Маленькая,
Вчера была чуть старше –
Играла роль невесты, дочки, дуры –
Не удалось ни то, ни это и ни третье.
За неспособность жизнь дерет три шкуры
И в спину сыплет
Междометья…
***
Небо пыльное, степное
Ночью снилось неспроста.
Тело жалкое, больное
Я опять сниму с креста
Тех дорог, что мне чужие,
Но к родной ведут земле.
На колесах не впервые
Я качусь, как на нуле.
Солнце мусором янтарным
Откупилось от меня.
Словом грубым и бездарным,
Врачевать дыханье дня.
Быть растерянным, негодным…
Штопать пару старых крыл.
И в падении свободном,
Потерять остатки сил.
Травы гривами густыми
Выметают тропы строк.
Между мыслями простыми
Сложный мается виток.
Сердце слабое, дурное
Чахнет в ритме скучных тем.
Небо пыльное, степное,
Снова снилось… А зачем?
Окрасилась осень в оттенки стыда
Окрасилась осень в оттенки стыда,
В фужерах окна дожди расплескались.
Обманчивый ветер приносит сюда
Крупицы тепла, что от лета остались.
Разорвано небо на сотни полос,
Заплатами луж дорога укрылась.
На ржавчину листьев повысился спрос,
А в стаях зонтов толпа растворилась.
Заверил прогноз, что придут холода,
Простывшее горло опять разболелось.
Окрасилась осень в оттенки стыда,
И жизнь… той же краской зарделась…
***
День – свежее молоко,
Выпитое или убежавшее с плиты.
Кому как легко –
В себя, от себя… Пусты –
Мечты… И совесть в нагрузку
24 часа распить без закуски –
По-русски.
***
Пахнут небом озябшие руки,
Тонут камни в холодной воде,
Проверяются чувства в разлуке,
Укрепляется вера в беде.
Просыпаешься, если вдруг грозы,
Разразились в ночной тесноте.
Не теряются в дождике слезы,
Не находится смысл в суете.
Спорят с осенью листья-ожоги
И мелькают в прозрачном окне.
Измеряются шагом дороги,
И не копятся силы во сне.
Нестерпимо, когда воет ветер
И от гула болит голова.
Правы могут быть малые дети
И ненужными книжек слова.
***
Беспечна я,
То есть без печени, которая почти что не жива…
Желудок переваривал слова,
Он перемалывал их и распределял –
Кому, куда, в какой астрал-анал…
Слова ко мне явились с криком и аплодисментами —
А в мир вернутся –
Экскрементами…
Помню была я Евой
Помню…
Была я Евой
Падали с веток плоды.
Тянулись –
Справа налево
Как будто бы чьи-то следы.
Помню…
Смеялись дети
К рекам бежали бегом.
Боялись –
До самой смерти
Чая с яблочным пирогом.
Не помню –
Адама. Расплата –
Беспамятен мой Эдем.
Помню,
Что виновата –
Только вот перед кем?
***
Люблю горячий чай и маракасы,
И по утрам по городу пешком.
И пополнять терпения запасы,
Когда бредешь по жизни дураком,
Вернее, дурой, что одно и то же,
И разница лишь только в Инь и Янь –
Когда бы мне, непонятой прохожей,
Сменить на теплый дом дороги ткань.
И быть, как все, досадно напрягая,
Саму себя обилием забот.
Твердить себе: сегодня я другая!
А завтра делать все наоборот…
Кроить рабочий день, а в перерыве
Напялить маску знающих особ,
Искать любовь во второсортном чтиве
И находить, и чувствовать озноб…
И если мне сойти с привычной трассы,
Тогда, что вскоре станется со мной??? –
Любить горячий чай и маракасы
Возможно, будет кто-нибудь иной…
Он мне сказал
Он мне сказал:
– Не будь ты адом для других,
А рай свой собственный ты обеспечь себе сама.
Не делится нечетное число упреков на двоих –
Кому струна, кому слеза, кому зима.
Что мне теперь,
Придется снова и опять
Смотреть, как он уходит и приходит,
И на одни и те же грабли наступать,
Не понимая, почему так происходит.
Как там у Чехова – висящее ружье
Стреляет обязательно в конце рассказа.
А у меня словесное ружье
Не выстрелит, я думаю, ни разу.
Как знать,
А может сердце успокоится,
Сорвется крик, момент не выбирая.
И для других тут ад, непроизвольно строится
Из… моего разрушенного рая.
Мама
Зубная боль – ладонь на щечку
Ты положила, и – прошло.
Опять чуть ветреную дочку
Возьмешь ты под свое крыло.
Посмотришь ласково и строго,
Тепло, тепло, как никогда.
И спросишь: что, опять в дорогу,
А только надо ли туда?
Смеюсь, чтоб ты не волновалась,
Но только все увидишь ты.
Не скроют многое и малость
Лица правдивые черты.
За чаем с мятой осторожно
Слетают с губ твоих слова –
Смеяться просто, плакать сложно,
Учись, пока еще жива.
И, помня сказанное дочке
На счастье или на беду…
Зубная боль – ладонь на щечке –
Реву у мамы на виду.
***
Ты где?
И что творишь?
Я на своей окраине –
Вынашиваю Каина…
Чуть криво петляет тропка
Чуть криво петляет тропка
От лета к осеннему спасу.
Стихи на закат – как в топку,
И не пожалеть ни разу…
В ладонь лепестки герани
Собрать, как ушедшее время.
Отдельно готовить сани
И в осень въезжать со всеми.
В кафтан из дождей и песен
Рядить оголенное слово.
И в струнах все меньше спеси,
И много в своем – чужого…
И не устрашайте, грозы.
Ваш крик – не плохая примета.
Мне проще об этом в прозе
сказать… И поверить в это.
***
В кривых подворотнях шататься…
Не лучше ли дома остаться —
В компании циферблата;
Герани; соседского мата,
Что слышат усталые стены.
Пристанище Мельпомены –
Бессонные окна-фрагменты,
Ступеней помятые ленты,
Шаги, вдохи, мелкие сутки.
И дворник в молчании чуткий.
На бревнах своих восседают,
Соломинки все сосчитают
мои, что в глазах обитают.
Снежинка в ладонь – я живая,
Но снег как на мертвой – не тает…
***
Разбилась банка –
Осколки с полки
И дочка точки рукой рисует.
И путь до дома привычно долгий,
Она взрослеет, а мать тоскует…
***
Что недопито, то – допето.
А временщик-фонарь скупой на яркий свет.
Бежит трамвай, покинув лето.
И что с того, что в осень мест свободных нет.
Опять пешком, сквозь судьбы и чужие планы,
Тащиться мимо мокрого белья афиш.
Учиться плакать у царевны Несмеяны
Или смеяться у дождем залитых крыш?
Что недопето, то – допито.
Остались спички, память и способность ждать.
Гитара врет, что все забыто,
Ромашка тоже врет, коли спешишь гадать.
Принять себя в угрюмой и пассивной лени.
Стихи, как мягкую солому подстелить,
Чтоб если падать, то хотя бы на колени,
А если свалишься, то, непременно – жить…
***
Бессмысленность путей уже не раздражает,
И верится с трудом в неповторимость дней.
«Вчера» — близнец «Сейчас», и завтра наступает,
Такое же точь-в-точь от крон и до корней.
Картинки из окна теперь не восхищают.
Я видела их раз и два, и три, и пять.
Я стала меньше спать, и ночь мне не прощает
Невыплаканных слез. И мучает опять.
Молчанье новых слов невольно продлеваю,
Пусть радуется смысл, он любит немоту.
Избитой фразой «Все всегда везде бывает».
Я робко проведу заветную черту.
Поступки брошу в жизнь, надеюсь, разлетятся,
Найдя себе приют, ну а потом итог.
А я пока учусь без повода смеяться,
И плакать без причин в объятиях дорог..
***
Сонный снег, кричат вороны.
Пусто в мыслях и суме.
Я, устав от обороны,
Сдамся бережно зиме.
Редкий кашель электрички,
Яркость въедливых реклам.
Мои летние привычки –
Невостребованный хлам.
***
Улиц серые палаты
Ветер выметает.
Сколько песен до расплаты?
Осень сосчитает.
Сколько мусора сгодится?
Чтобы оправдаться
Листья желтые, как птицы,
Не хотят остаться.
В дефиците правды крошки.
Черт с ними, с нулями.
Расстелились на дорожке
Лужи простынями.
И с погодой сумасбродкой
Забываем, кто мы.
Лечим струнами и водкой
Старые синдромы.
Перед носом у прохожих
Двери закрываем.
Мы в единстве непохожих
Что-то понимаем…
Здесь для осени мольбертом
Небо распласталось.
Прячем души по конвертам,
Как багаж, на старость…