Закончила МГУ им.М.В.Ломоносова, начала писать стихи в студенческие годы, стихи носили фантастический х-р, но по недостатку времени о прозе длительное время лишь мечтала.Когда дети выросли,стала публиковать фантастические рассказы в журнале » Берегиня -журнал для всех» и др. Победитель нескольких поэтических и прозаических конкурсов, кавалер нескольких литературных медалей и почетных грамот. Автор стихотворной книги «Мост», сказки в стихах из пяти книг для самых маленьких «Ищет Африку Считаете», сборника фантастических повестей и рассказов «Электроцарь и Иван Царевич», киносценария «Нукакгрибочек».

---

Роман «Украденное лето»

отрывок

«Четверка смелых сердец» в сопровождении попугая вышла  к лифту.

Уже нажали на кнопочку, и лифт спустился на первый этаж, доброжелательно раздвинув свои дверцы, как вдруг подъездная дверь хлопнула и впустила с улицы в дом…кого бы вы думали?

—   Ой,  —   сказала Лика и спряталась за Витю.

–     Не к ночи будь сказано – Дурмалей!  – шепотом оповестила Лилию Диди и скомандовала: —   Всем в лифт!  Я задержу негодяя.

С этими словами она повалилась  на бетонный пол перед лифтом, будто выпавшая из багажной коробки кукла.  Лишь слабый шепот :—   «Я все улажу. Встречаемся на верхнем этаже»,  —   донесся до тройки смельчаков.

Все. Дверцы закрылись.

Но доехать до верхнего этажа так просто сходу им не удалось.

На восьмом этаже лифт остановился, и в него вошел…Мишка!

—   Карр! —   каркнул Кешка, словно предупреждая о чем-то.

—   Вы вверх?  —   спросил новый пассажир. Не разглядывая людей, он и по попугаю скользнул равнодушным взглядом.

—   Вверх,  —   сказала Лилия, мизинчик которой потянул Витя сзади. И спросила:—   А вы к кому, молодой человек собрались?

Мишка окинул ее недоброжелательным взглядом и буркнул:

—   К другу, к кому же еще!

Попугай каркнул еще раз.

—   Поняли, Кеша, поняли,  —   успокоила птицу Лилия.

—   Может, вы заткнете свое пернатое, пока я ему хвост не выдрал?  —   неожиданно возмутился Мишка.

—   Это пернатое твой попугай!  —   не выдержал Витя, шагнув вперед.  —   Но мы знаем, почему ты не узнаешь его. Знаем!

Он уже понял, что перед ним не его друг Мишка – капитан Барбос, а Мишкино отражение — пузырь, который тотчас бы лопнул, окажись у них в руках хоть один завалящий амулет. Но откуда же было знать лыжникам, оставившим детей всего лишь «подомовничать», что эти могущественные камешки  сгодятся и в домашних условиях?

Мишка с удивлением воззрился на Витю, только что замеченного им в полутьме лифта.

—   Витек, что за дела? Я думал, ты уже дома. Засек в окно, как ты с родаками с боевыми разворотами подкатил на новенькой иномарке. Лимона два стоимостью? Даже у нас такой нет, хотя мои родаки говорят, что наше авто  —   самое крутое. Трансформер?

Троица отважных сердец замерла.

Это новый оборот. Оказывается, Мишино и Витино отражения знакомы и уже приятели. Настоящий Витя сконфуженно молчал, не зная как себя вести, чтобы не подвести «общество четырех храбрых сердец».

—   В самолет, спрашиваю, превращается?  —   настаивал на ответе настырный собеседник.

—   С Витей я хотела б кое-что передать его родителям,  —   невпопад сказала Лилия первое, что пришло в голову. —   Я вижу: он устал с дороги  – ему не мешало б отдохнуть.

Она поняла, что Мишино отражение дружит с Витиным отражением  и  сейчас одно едет в гости к другому  – а что тут такого? Но настоящего Витю нужно выручать.

—   Что значит — не мешало бы? —   обозлился «Миша».   —   Мы лучше знаем, кто нам мешает, а кто  —   нет. Скажи, Витюха! Твой батя  – классный пацан, оказывается!

К счастью, в этот момент замигала цифра «25», и лифт остановился.

—   Нет…то есть, да,  —   промямлил Витя, пятясь в угол лифта, до сих пор пребывая в полной растерянности.

Перед внутренним его взором встало полное негодования лицо Олимпия с выражением, так хорошо знакомым с розового детства…и это парализовало настоящего сына.

В бой вступила Лика, вооруженная, как всегда, только знанием этикета.

Как взрослая, она подхватила друга под ручку. И вежливо поклонившись, сказала Мише:

—   Добрый день, незнакомый мальчик. Меня зовут Лика. Я Витина подружка и хочу, чтобы он сегодня играл только со мной. Простите, если можете.

Мишка сложил трубочкой ладони и навел эту «трубу» на девочку, словно разглядывая бактерию через микроскоп.

Внезапно «бактериолог» подскочил. Это Лика, выходя с Витей из лифта, выдвинула свой остренький кулачок и всадила его прямо в тубус наведенного «микроскопа». Удар был так неожидан, что Мишка оторопел.

– Не пр-рощаю!  – прорычал он и, подскочив к Лике, занес руку широко в бок…

Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в этот момент не открылись две двери с противоположных краев коридора. Одна из них выпустила из грузового лифта Дурмалея с кучей баулов в руках и Диди на плече, а  —   другая  —   из Витиной квартиры  —   Олимпия.

Лицо известного скульптора, солидное и жесткое, излучало одну лишь злость.

Из-за спины Витиного отца выглядывало Витино отражение.

Рука, занесенная вправо, опустилась…

—   О-ба-на!  —   прошептал Мишка-отражение.  —   Два Витюхи! Умереть —   и не встать.

Но самое невероятное произошло с Дурмалеем. Держа на плече Диди, он улыбался широкой и торжественной улыбкой, словно нес на плече не куклу, а скипетр короля. Казалось, он сейчас откроет рот и запоет:

«Буду, буду я добрей, да, добрей!

Напеку я для детей, для детей

Пирогов и кренделей, кренделей!»

Троица смельчаков замерла, ничего не понимая.

А все объяснялось очень просто, имей они возможность вернуться на полчаса назад к тому мгновению, когда с ними попрощалась Диди…

  Глава 6

Переговоры

Когда Дурмалей под ногами ощутил матерчатый комок, он выругался с досады:

— Сор развели в подъезде, дармоеды! Был бы хозяином  —   узнали б они у меня, почем фунт лиха!

— Да это кукла драная,  —   пнул матерчатый комок сынок скульптора Олимпия —  «Витёк».

— Новоселы, должно быть, потеряли,  —   предположила Анюта, жена скульптора.

Она подняла куклу,  и та, будто у нее нажали кнопочку, продекламировала:

—  Встала я сегодня рано,

Все игрушки убрала,

Посмотрите, папа, мама,

На хорошие дела!

Услышав переливающийся хрустальными колокольчиками голосок, Дурмалей остановился и внимательно взглянул на куклу. Он поймал себя на том,  что где-то слышал этот мелодичный голос.

— Ну-ка, ну-ка! —   Он выхватил у Витиной мамы из рук тряпичный комок, чтобы рассмотреть получше.

Между тем, подошел скоростной лифт, семья Олимпия погрузились в него.

— Спартак Никодимыч!  —  крикнул Олимпий Дурмалею.  – Анна Петровна торопится приготовить нам классный обед, а вы тормозите  – не уважаете!

— Пусть сервирует без меня! —   крикнул Дурмалей.  —   Но за стол садиться прошу обождать! Разберусь тут, а то еда костью станет, как пить дать.

Лифт закрылся.

— В чем дело? Даю усы на отсечение —   ты не просто так подлезла под мой каблук,  дешевая марионетка?  – спросил Спартак Никодимович, оставшись без свидетелей общения с куклой.

Регулярно бывая в Затунелье, Дурмалей прекрасно распознавал волшебство, снизошедшее на неодушевленные творения.

— У меня к тебе предложение, разбойник,  – сказала Диди.  –  Взаимовыгодное. До отлета Пухов ты был связным, и, конечно же, ты лелеял одну мечту…

— Даже две.

— О, их не сложно угадать, милый мечтатель. Первая: ты хотел стать царем Волшеб…Затуннелья.

— Ну.

—  Вторая  —   правителем Москвы.

— Ах, как славно! Неужели все это написано на моем лбу?

— Да. И не только. Еще на мундире, в котором ты прыгнул вчера в мусоропровод. На твоем правом плече остался след от сигаретного бычка, но где же похищенный портфель Профессора? Ах да, верно: минувшую ночь ты занимался изучением добытых чертежей. И еще:  в кармане твоего мундира  —   футболка с оберегом. Причем, хитростью отнятая у маленькой девочки —   как только не стыдно! Ты хотел продать ее Пухам за миллионы монет, но у тебя ничего не вышло из-за  отлета птиц. Ха-ха.

— Кончай хвастаться осведомленностью, безбашенная чертовка. —Голос Дурмалея шипел и булькал, как будто его пропускали через чайник. Брызги слюны разлетались в стороны. —  Я вижу, на тебя работает целая армия доносчиков. Все зря. Совести у меня нет, и не будет. Укорять меня бесполезно, это мне как пятки щекотать. Зато приятно. Однако, перейдем к делам. Слушаю дальше.

— С отлетом четырехкрылых из Волш… – тут Диди снова споткнулась.  – …из Затунелья, с твоими планами что-то не заладилось, друг мой. Вернее, с мечтой.

— К черту мечты. К делу.

— Туннель стал плохо справляться с переносом информации. Кусты-родники дырявят его так, что он вот-вот превратится в сито. И тогда…

— Конец царству парнокопытных? Туда им и дорога.

— И твоим мечтам, дружок. К слову будь сказано, штаб-квартира, о которой тебя предупреждали горные черви, не разгромлена  – и это конец! Тебе ли не знать, Хромой Бомбардир?

Самообладанию куклы впору было позавидовать. Она находилась в руках самого ужасного на свете разбойника…и причем, что касается рук, не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом.

Диди понимала, что на карту поставлено ее собственное существование и благополучие всего города, но пока негодяй внимательно слушает ее, не все потеряно.

—Парнокопытные, —продолжала она, — претендуют только на луга и сочную траву под веселым солнышком. Им власть не нужна — хоть миллион дай в придачу. Так что забирай, сколько унесешь. Но для этого, сам понимаешь, надо починить Туннель. А починить его просто: прошпаклевать его стены бетонным войском Иквакера.

— Заманчиво. Да кто же даст мне его войско? Иквакер не поведется ни за какие коврижки…он знает меня как облупленного.

— О всесильный будущий правитель! Смешно слушать подобные вопросы. Сам возьми! А мы тебе поможем.

— Кто это «мы»? Слабаки-горожане?

— Ну, не такие уж и слабаки, если брать в учет детей.

— Детей? Ой-ой, мне уже страшно, дайте мне нашатыря! Как же это я сам не догадался! Конечно, существуют еще и эти привески к горожанам, точнее, спиногрызы. Есть еще пудельки и болонки.

— Обзывай, как хочешь. Но только если мы, игрушки, объединимся с детьми, да еще и примем в свой союз самых лучших взрослых, то любому правителю придется считаться с нашей силой, попомни мое слово! Благодаря нам, власть Иквакера держится на волоске, и достаточно только дунуть, чтобы…

— Как мне страшно! Вся эта чушь не стоит выеденного яйца, тряпочная Бибабо*! Ваша армия существует только в курином воображении, вроде твоего.

— Ах, так? Если ты не веришь мне, то вынь сейчас же Ликину футболку из кармана!..

— …а то что? —   ехидно поинтересовался Дурмалей, запихивая смятый комок поглубже.

— А то, что час твой пробил. Если ты считаешь, что оберег страшен только Пухам, ты глубоко ошибаешься. Есть еще силы, которые можно разворошить этим куском цветных ниток. И если ты упустишь шанс…

Поколебавшись мгновение, Дурмалей с мрачным видом подчинился —   и вместе они склонили головы над оберегом, что-то обсуждая в течение пяти минут. С каждой минутой настроение Спартака Никодимыча улучшалось. Наконец он сказал весьма ободренным голосом:

— Ладно. Считай, убедила меня, плутовка. Однако сиди на плече. Будешь гарантом обещаний, а то вся шантрапа при виде меня просто разбежится.

(6 оценок, среднее: 1,67 из 5)

Загрузка...