Г л а в а  1

ДЭНИ ПОЯВЛЯЕТСЯ НА СВЕТ

В Палате № 17 царили тишина и покой. Нянечки только что за   кончили перебирать и сортировать куколок, завернутых в серовато-желтые шелковые пеленочки. Эти пеленочки были достаточно мягкими, чтобы не причинять боль малышам. В то же время они были достаточно твердыми, чтобы в случае падения малышки не получили какие-нибудь травмы. Няни-менторы внимательно следили за чистотой шелковых коконов. Они постоянно перебирали их и переносили с одного места в другое, укладывая в аккуратные кучки, и при этом тщательно облизывали их своими нежными розовыми язычками, смазывая их слюной, чтобы убрать пыль и закрепить слишком тонкие места. Кроме того, умывание коконов было обязательной частью общей гигиены малышей, и здесь, как и во всех остальных палатах, было очень строго насчет этого.

В каждой палате за чистоту помещения и детей отвечала специальная Санитарная Комиссия из трех наиболее опытных пожилых нянь. Комиссия внимательно наблюдала за здоровьем детей и давала советы и указания молодым, еще не совсем опытным няням.

В Палате № 17, как и в соседних, было достаточно сыро и, в то же время, тепло. Чуткие усики членов Санитарной Комиссии улавливали малейшие колебания температуры, и, если она хотя бы немного понижалась или повышалась, Заведующая Палатой отдавала распоряжение о немедленном переносе куколок в другую палату, заранее подготовленную и обустроенную для проживания малюток. Запасные палаты находились на один этаж выше или ниже, и это давало возможность обеспечивать здоровую жизнедеятельность куколок при нормальной влажности и температуре.

Палата № 17, так же как и 18, 19 и 20, была последним местом содержания куколок, сладко спящих в своих шелковых колыбельках. Здесь они должны были в скором времени проснуться и выйти из коконов уже взрослыми имаго. И хотя в коконах этой палаты находились уже вполне созревшие муравьи, нянечки по привычке ласково называли их ‘наши крошки’, ‘наши малютки’ или ‘наши малыши’.

Заведующая Палатой Пинта вместе со всем персоналом с волнением ожидала решающего момента, и когда, наконец, этот момент наступил, все с нетерпением собрались вокруг первого кокона, в котором началось заметное движение.

Одна из стенок кокона стала слегка вздуваться и опадать. Это был первый признак, что новый обитатель колонии проснулся и требовал, чтобы его выпустили наружу. Теперь его трудно было назвать малышом. Это был уже созревший, взрослый муравей, хотя еще довольно бледноватый от длительного пребывания в коконе. Тело его было еще довольно мягким. Жвалы тоже какое-то время будут мягкими, пока не окрепнут и не отвердеют. Взрослым муравьям еще придется некоторое время хорошо питаться и принимать витамины, чтобы превратиться в сильных юношей и девушек с крепким телом и твердыми жвалами.

Сам муравей не мог порвать прочную шелковую пеленку, потому что жвала его были слишком мягкими, но нянечки тут же подскочили к нему и помогли выйти из кокона, вырезав в нем большую дыру.

— Мальчик! — радостно воскликнула одна из нянечек, вытаскивая муравья из кокона за передние лапки.

— Смотрите, еще один готов! — вскрикнула другая няня.

— Роза, внимательно осмотрите все коконы! Будьте готовы принять молодых людей, — распорядилась Заведующая Палатой.

Нянечки разбились на маленькие группы и стали осматривать остальные неподвижно лежащие коконы. Почти сразу же в одном из них было замечено легкое вздрагивание. В коконе жвалами нянек было вырезано большое отверстие, и из него был буквально вытянут еще полусонный муравей.

— Девочка! — закричала Роза.

Следующий кокон выдал еще одного мальчика.

— Мальчик! — тут же выкрикнула пожилая няня Соня.

— Девочка! — раздалось из дальнего угла.

— Мальчик!

— Еще мальчик!

— И здесь мальчик!

— У нас тоже мальчик!

— Кажется сегодня у нас почти одни мальчики, — озабоченно сказала Председательница Санитарной Комиссии Лиза, которая пришла проверить санитарное состояние палаты и коконов.

— Не торопитесь с выводами, Лиза, — сказала Пинта, озабоченно разглядывая шевелящиеся коконы. У нас еще много неродившихся малышей.

— Девочка! — закричала Роза и потянула малышку из дыры кокона.

— Осторожно, Роза! Ты оторвешь ей голову, если будешь так тянуть! Бери ее за ручки… Осторожно! Ты сейчас и ручки ей пообрываешь! Виола, помоги Розе! Сделайте отверстие побольше… Роза, где ты была, когда я давала инструкции?

— Простите, мэм. Я была на месте.

— Значит, ты спала во время инструктажа! — рявкнула Пинта на бедную молодую нянечку.

— Нет, мэм! Я просто хотела побыстрее вытащить крошку из кокона.

— Я рада, что в тебе столько усердия, но, пожалуйста, постарайся не поранить кого-нибудь.

— Да, мэм. Я буду очень осторожной.

— А вы, — обратилась Пинта к целой команде нянечек, присланной на помощь Старшей Смотрительницей Яслей, — начинайте умывать молодых людей.

Вновь прибывшая подмога немедленно приступила к омовению только что родившихся муравьев. Работницы тщательно облизали молодняк с ног до головы. Потом аккуратно расправили нежные прозрачные крылышки, аккуратно прошлись по ним своими язычками и подождали, пока они не просохли. Потом так же аккуратно сложили их и повели молодых аков в последнюю палату для дозревания и совершеннолетия. Эта палата так и называлась – Палата Зрелости.

После нее молодежь отправлялась в свое последнее место проживания в колонии – Дворец Ожидания.

В комнате осталось всего два кокона. Няни-менторы напряженно смотрели на них и озадаченно переглядывались. Пинта едва скрывала беспокойство. Что-то было не так с этими последними коконами. Весь молодняк уже родился и отправился на обед, а эти двое!.. Или это девочки?

— Подождем еще, — сказала она, ни к кому не обращаясь.

— Интересно, это будут мальчики или девочки? — спросила Роза, тоже ни к кому не обращаясь.

Около десяти работниц молча стояли возле коконов, ожидая запоздалого рождения детей.

— Ой, смотрите! Один зашевелился! Вот этот! — вскрикнула Лиза.

— Смотрите! И этот тоже шевельнулся! — вскрикнула Роза.

— Ну, наконец, — проворчала Пинта и приказала вырезать отверстие в первом коконе.

Оттуда вылез мальчик.

— Вскрывайте второй кокон! — решительно сказала Пинта, указывая на последний кокон, который вдруг начал крутиться, а потом неожиданно покатился к выходу.

— Ты куда? А ну, стой! Стой, говорю тебе! — весело крикнула Роза и уселась верхом на кокон, чтобы не дать ему выкатиться из палаты. Все присутствующие весело рассмеялись.

— Хватит веселиться! Вытаскивайте малышку, а то она вот-вот задохнется! — решительно потребовала Заведующая Палатой.

— Мальчик! — закричала Роза, когда из дыры высунулась голова последнего родившегося муравья.

— Ну вот… — ворчливо сказала Пинта, — так я и знала!

Все снова громко рассмеялись.

— Роза, раз уж ты вытащила на свет этих… этих… оболтусов… то сама и умой их и отведи на обед. Тебе и самой не мешало бы хорошо поесть. Посмотри на себя: одна оболочка и никакого мяса под ней.

Толпа нянек, окружавшая Розу, снова разразилась веселым громким смехом.

— Какие же вы оболтусы, — нежно приговаривала Роза, обращаясь к обоим муравьям, которые стояли рядом друг с другом и озирались вокруг, пытаясь разглядеть нянечек полузрячими пока еще глазами. — Никакие вы не оболтусы, вы просто умницы, мои крошечки, мои сладенькие, мои карапузики, я сейчас вас умою, разглажу ваши крылышки и отведу в столовую, там вам дадут вкусную ням-ням, а потом вы поспите, а потом снова ням-ням и еще ням-ням…

Голос Розы еще долго был слышен в коридоре, пока она вместе с другими работницами вела двух последних мальчиков в Палату Зрелости № 3.

Оба молодых муравья пытались разглядеть что-нибудь в темном коридоре, но ничего, кроме четырех шевелящихся и слегка поблескивающих масс не смогли рассмотреть. Одна из масс бормотала что-то совершенно непонятное. Звуки лились из нее, не переставая. Но эти звуки были приятными для слуха, и голос был приятным, и ручки, которые поддерживали их, были мягкими и ласковыми. Поэтому мальчики быстро успокоились и безропотно предоставили самих себя этим массам, двигаясь куда-то вперед навстречу своей необычной судьбе.

(Пока оценок нет)

Загрузка...