Я, Лукин Антон Евгеньевич родился 2 декабря 1985 года в селе Дивеево Нижегородской области. C 2005 по 2007 года проходил воинскую службу в городе Курске. Автор 9 книг прозы.
Печатался в периодических изданиях: «Наш современник», «Молодая гвардия», «Север», «Дальний восток», «Южная звезда», «Огни Кузбасса», «Огни над Бией», «Литературная учеба», «Алтай», «Лиterraтура», «Studio Д Антураж», «Невский альманах», «Литературная газета», «Литературная Россия», «День литературы», «Московский литератор», «Земля Нижегородская», «Пермский писатель» и др.
В 2012 году за рассказ «Жених из райцентра» — лауреат премии им. Андрея Платонова «Умное сердце».
В 2012 году за книгу «Самый сильный в школе» — лауреат Всероссийской премии «Золотой Дельвиг».
Лауреат «Российского писателя» за 2013 год в номинации «Новое имя».
Гран-призер литературного конкурса «Хрустальный родник», который проходил в 2014 году в городе Орел.
Лонг-Лист премии «Ясная поляна» 2014 г.
Финалист международной Южно-Уральской премии 2015 г. (г. Челябинск)
Шорт-Лист Корнейчуковской премии 2016 г. (Одесса)
Победитель литературного конкурса «Мост дружбы» 2016-2017 (Россия – Беларусь)
С января 2015 года Член Союза писателей России.
Живу в Дивеево.

Подростковая повесть о первой любви «Антошка»

отрывок

…Антошка помчался колесить по деревне, громко и радостно посвистывая. Только куры с гусями разбегались в разные стороны, громко горланя. Паренек крутил из-за всех сил педали, представляя под собою мотоцикл. Промчавшись туда-обратно, он выехал за деревню, петляя по узенькой тропинке. Впереди виднелся сосновый бор, совсем рядом протекала река, и яркое солнце слепило глаза. Антоха любил, как и все мальчишки, кататься быстро. Он разгонялся изо всех сил, отпускал от руля руки и хлопал в ладоши над головой. А когда резко тормозил, задние колесо заносило вбок и пыль, словно туманом, накрывала Антоху. Паренек снова прыгал на велосипед и мчался дальше.
Как же все-таки здорово кататься на велосипеде. Разгонишься посильнее, летишь вместе с ветром наперегонки, и кажется тебе, что вот так вот мог бы исколесить всю планету. Над головою, покрякивая, проносятся утки, скрываясь за макушками сосен. А ты мчишься за ними на велосипеде, и кажется тебе, что сейчас так же взлетишь, как они, и пролетишь над этим полем, над этой рекою прямо к облакам. Туда, за горизонт, в неизвестность… а там – новая жизнь. Не такая, как эта, совсем-совсем другая. Именно там и живет сказка, которую Антошка любил слушать перед сном от бабушки, когда был еще совсем маленьким. Там, там, за горизонтом и находятся тридевятое царство, меч-кладенец, в диких лесах стоит избушка на курьих ножках, в которой живет-поживает Леший с Ягою. Над лесом пролетают волшебные гуси-лебеди, как сейчас над Антохой утки, и непременно, все там же за горизонтом, живет самая красивая принцесса, которую нужно спасти.
Антошка так замечтался и засмотрелся вдаль, что и вовсе забыл про дорогу. Колесо случайно свернуло с тропы, руль вывернуло в правую сторону, и, успев только закричать, он кубарем грохнулся на землю. Очень сильно ушибся. Поглаживая голову, паренек посмотрел на разбитое левое колено, из которого сквозь пыльные ссадины сочилась кровь.
– Ты живой?! – послышалось неподалеку. К нему бежала Катя.
– Вроде как.
Антоха посмотрел по сторонам и увидел позади себя велосипед. Руль был вывернут в обратную сторону, и переднее колесо напоминало цифру восемь.
Паренек печально вздохнул:
– Да, расстроится Витька.
– Дурак, – заругалась Катя. – Ты себе шею свернуть мог. Велосипеду-то чего, это железяка, его починить всегда можно.
Антошка прищурил один глаз, потому как солнце ослепляло сверху,  посмотрел на девочку.

– А ты здесь чего делаешь?
– Гуляю, с самого утра. Вдоль речки прошлась туда-сюда, венок вон из ромашек сплела. В траву легла, глаза прищурила, смотрю на солнышко, а по руке так щекотно божья коровка бежит. Я ее пальцем взяла с локтя, а она крылья раскинула и полетела дальше, – Катя улыбнулась. – А потом слышу, несется кто-то. Голову-то подняла, гляжу, а это ты кубарем летишь.
Испугалась, думала: разбился. Слава богу, все обошлось.

Витька там, значит, с ума сходит, с гитарой мучается, а она здесь с божьими коровками играет. Эх, несправедливая все-таки эта жизнь. И Антоха немного нахмурился, словно девчонка была чем-то виновата, что гуляла здесь.
Катя присела рядышком и осторожно коснулась его ноги.
– Не болит колено? – очень заботливо и нежно поинтересовалась она, что пареньку как-то стало даже не по себе.
– Нет, – покачал тот головой.
– Все равно рану стоит промыть. Пошли к реке.
И Катя сама взяла его за руку и помогла подняться. Она отряхнула его футболку и брюки от пыли и, подобрав поломанный велосипед, пошагала вперед. Антоха прихрамывая поплелся за нею. Там, на берегу, она по-хозяйски посадила его в траву и сняла с головы красный платок. Девчонка подошла к воде и, намочив один кончик, принялась осторожно протирать Антохе разбитое колено.
– И не жалко тебе платок пачкать?
Катя помотала головой.
– Я тебе новый не буду покупать.
– Дурачок.
Чего это она все с ним ласково, да ласково так? То Антошенька, то дурачок? Хотя, пускай, это было и непривычно, но все же приятно. Не так часто его называли дурачком, матушка, и та последнее время все оболтусом большим бранила. Катя улыбалась, и Антошка, глядя на нее, тоже заулыбался. Все-таки ловко она промывала ему колено, тихонько так, осторожно, даже и не больно совсем. Уже и пощипливать перестало. Почему-то Антохе на мгновение показалось, что вот так вот он мог бы просидеть очень долго, посматривая на ее загорелые худые руки.
– Ну, вот и все, будете жить, – снова ласково улыбнулась ему подруга, как медсестра больному.
Антошка, любуясь ее зелеными глазами, тихонько поблагодарил.
– Всегда пожалуйста. А это правда, что у вас здесь русалка водится?

– Ты про Анюту?
– Ага.
– От кого уже узнала?
– Ольга сказала. Я у дедушки спрашивала, говорит, брехня это все, а Ольга уверяет, что правда. Ну так как?
– Поговаривают, что когда-то, давным-давно, когда мамка еще моя совсем малой была, жила в нашей деревне девица, Анютой звали. Светловолосая, коса до пояса, глаза голубенькие, звездочками горят, самая красивая в деревне была. И приглянулась она Гришке. А тот шальной парень был, озорной, красивый, как черт сивый, все девчонки по нему сохли. Стал вечерами под ее окнами песни петь, гулять звал, так и полюбила она его. А Гришке чего, несерьезно он к ней. Тут уже о женитьбе разговор пошел, как вдруг Гринька с другою по деревне идет под руку, а на Анюту ноль внимания, словно видит впервые. Та с горя в реке и утопилась.
– Прям так взяла и утопилась?
– Так и утопилась. Забранили Гришку всей деревней, тот в город подался.
Больше его никто и не видел.
– А где она утопилась?
– А вон за тем холмом, где ива растет, – и Антошка показал рукою.
– Это там Анютин обрыв?
– Там. С тех пор, поговаривают, темными ночами с тех мест доносится тихий жалобный плач, это Анюта плачет, заманивает к себе.
– Заманивает?
– Конечно. Все они, русалки, такие, заманивают плачем, чтобы их пожалели, а потом хвать, и под воду. И поминай как звали.
– Это зачем же?
– Это они только в сказках добрые, русалки-то, а на самом-то деле ух…
Скучно ей одной в реке. Вот и потопит, если попадешься.
– А ты ее видел, Антош?
– Нет, не приходилось.
– А Ольга видела.
– А ты верь ей больше, она и не такого наговорит. Трепло.
– Ну, зачем ты так, может, и правда видела, – заступилась за подругу Катя.
– Говорит, шла как-то вечером возле того обрыва и слышит, плачет кто-то, жалобно так, вот как ты мне сейчас говоришь, подошла она поближе и видит: девица сидит и золотистые волосы гребнем расчесывает. Расчесывает и плачет, а из воды хвост рыбий выглядывает. Увидела Ольгу и рукою зовет ее к себе, да только та не пошла.
– Брешет твоя Ольга, ей женихи нужны, она парней заманивает, а Ольга ей по кой?!
– Ну не знаю, – пожала плечами Катя. – Жалко ее, плохой все-таки этот Гришка. Ты бы, Антоша, так не поступил бы, ведь не поступил бы?

Антон покачал головою.
– Я знаю, ты хороший.
И чего это она все хороший да хороший. Откуда она знает, какой Антоха. Он сам-то себя хорошим не считает. Кошек вон гоняет, проказничает, девчонок обижает, по огородам лазит. Прошлым летом они с Витькой
председателю в палисадник ужа подбросили за то, что тот пообещал им на колхозной лошади дать покататься, ежели те в колхозе конюшню помогут вычистить. Они с Витькой два дня пыхтели в этой конюшне, умаялись, страх. А на лошади так и не прокатились. Все потом да потом. Вот и верь после этого взрослым. Шуму, правда, было с этим ужом, даже сейчас вспоминать не хочется. Почему-то обо всех их с Витькой проделках узнавали сразу, словно невезенье какое на них. Правда, потом Степан Иванович выдал родителям картошки, но ведь договаривались не на это…
…Да-а, все-таки были они с Витькой друзьями. Да еще какими. Да почему были? Вот пойдет сейчас Антошка к Кате и все-все ей расскажет, какая она хорошая и какая красивая. И пусть она его снова взглядом жалит, а он все равно ей скажет, какая она хорошая. Паренек набрался духом и поспешил в деревню. Все, все ей расскажет, и пускай смотрит на него как хочет, говорит что хочет, а он ей все скажет. Все. И с Виктором они
подружатся, ну конечно, подружатся…
У клуба, облокотившись на перила, стоял Витька и чем-то веселил девчонок. Катя с Ольгой стояли рядом и тихонько посмеивались. Тусклый фонарь освещал три силуэта. Антошка приостановился и прижался к тополю.
Он смотрел на Катю, что улыбалась Витьке, а внутри начинал бушевать ураган. Все-таки она выбрала его. Антошка постоял немного, развернулся и что есть мочи бросился бежать домой. Так хотелось кричать во все горло, так хотелось сделать что-нибудь плохое. Никакой он не хороший и не будет больше хорошим. Плохим будет, плохим! Паренек забрался на сушила и упал всем тощим телом на сено. Как же было плохо, внутри все невыносимо ныло, хотелось плакать.
Только когда у самого погладит сердечко проказница-любовь, понимаешь, что это такое. Последние дни Антошка это очень понимал. Он и сам с ребятишками частенько посмеивался над старшими ребятами, тем самым вводя их в краску. И если уж вечером кого увидят с какой-нибудь особой, можете даже не сомневаться, все заборы будут утром разукрашены. Так, мол, и так: «Степка + Галка = Любовь» или «у Кольки Б. с Наташкой А. любовь-морковь». А это ой как не нравится влюбленным. Те сердятся, а мелюзге смешно. Теперь Антоха прекрасно их понимал. Даже представить страшно, что выйдешь утром, а у тебя забор, который ты на днях покрасил в голубой цвет, исписан, что у вас с Катькой шуры-муры. И потом докажи всем, что это чья-то глупая шутка. Ага, так все и поверят. Или, того хуже, забор испишут, а она теперь с Витькой вечерами гуляет. Стыдоба-то какая…

(26 оценок, среднее: 2,12 из 5)

Загрузка...