Пишу в жанре современная проза и фэнтези.
Отрывок из произведения «Верхолаз»
Высотные работы были сезонными, весну, лето и осень я проводил в положении виса. Обычно меня не замечали. Кое-какие окна были наглухо тонированы, в некоторых я мог рассмотреть что-то, а часть - открыты как аквариумы. Их обитатели, то есть работники, ходили по своим делам взад и вперед, решая какие-то насущные вопросы. Обсуждали секретные дела и вываливали друг на друга проблемы в семье. Спорили на политические темы, делали ставки на спортивные матчи, обещали бросить курить и все время обманывали друг друга. Целовались по углам, писали записочки как в школьные годы и иногда подворовывали.
По обыкновению я никого не замечал. С нарочитым безразличием, я старательно исполнял свою работу, и так же, как и все, в 18 часов собирался домой. Но я заметил, что некоторые совсем не торопились. Либо их там никто не ждал, либо они сами не горели охотой там появляться. У кого-то было так много работы, что уходили они далеко затемно, пробираясь по темным пустым коридорам.
Например, девушка с двенадцатого этажа уходила позже всех. Когда все покидали рабочие места, она снова садилась за компьютер и долго что-то печатала. Она не ходила на обед вместе со всеми, что-то перекусывала из пакета в обед и ужинала тем, что остается после обеда. Я ни разу ее не встретил в общей столовой, предполагая, что она ест в другом месте, но нет – она так и оставалась сидеть за компьютером, прилежно работая.
Один раз я заметил, что она тщательно изучает свой кошелек, а точнее его содержимое. Увиденное ее явно расстроило, она еще немного покопалась в сумке, но видимо ничего не обнаружила. Я затаил дыхание, наблюдая за ней из окна. И она подняла глаза на меня. Скрипя сквиджем по стеклу, я изобразил бурную деятельность. И после спустился на этаж ниже.
Я люблю работать с музыкой. Наушники сломались на той неделе: я промок под дождем и они вместе со мной. В тот день на двенадцатом этаже я случайно услышал громкий разговор за окном, и шум с автострады не помешал мне услышать каждое слово. Девушка громко в чем-то убеждала своего собеседника, возбужденная, сильно размахивала руками.
— Ты должен нам помочь! Ей нужны деньги! Я остаюсь допоздна, чтобы заработать еще! Я все отдаю на ее лечение, а ты…. Ты имеешь возможность – но не помогаешь нам!
Молчание. Только барабанная дробь ее пальцев на столе и тихий скрип моего сквиджа для мойки окон.
— 20го числа мне нужно отдать еще сто тысяч…. А половину? Мне денег не хватает даже на еду…
Она всхлипнула и с треском опустила телефон на стол. Спохватившись, девушка принялась внимательно оглядывать свой сотовый, повредила ли она его.
Я поспешно переместился на окна соседнего кабинета. Снова деньги. Обычно я не так любопытен. Но я хочу ей помочь.
У меня есть нужная сумма. Даже больше. Но как передать эти деньги?
В тот же вечер, я как вор, проник сюда, в ее кабинет, к ее сумке. Здесь, конечно, были камеры видеонаблюдения, но я понадеялся, что никто не следит за мной в данный момент. В сумке я быстро отыскал паспорт, кошелек с некоторыми мелкими купюрами, остальное я даже не трогал. Девушку звали Милена, и она была довольно молода. Знаю, так не принято говорить, но она выглядела старше, никак бы я ей не дал 22 года. Я сфотографировал страницу паспорта, и не удержался. Посмотрел, где она живет. И еще положил одну не слишком крупную купюру в боковой карман. Я посчитал, что остался незамеченным и быстро вышел из кабинета. Не попался.
На следующий день я столкнулся с ней в общей столовой, она нерешительно выбирала блюдо. Но я сел, как всегда, вместе с напарниками, те весело переговаривались. От меня никто не ждал замечаний, поэтому я спокойно ел и наблюдал за Миленой. По-моему, я становлюсь немного одержимым. Я пока не понимал, что стояло за этим интересом и к чему приведет эта история. Но по неизвестной причине судьба этой девушки стала мне небезразлична. И того человека, которому она всеми силами пытается помочь.
Спросить. Это же так просто! Но затруднительно для меня.
***
Покидая здание через служебный вход, я придержал дверь выходящим из здания «ЦентрСити», торгово-развлекательного комплекса в нашем городе, попутно размышляя о том, как же узнать, куда перечислить деньги.
— Спасибо, — сказали мне. Я вскинул голову и заметил Милену. Я застыл на месте, я первый раз стоял к ней так близко. Ее оливковые глаза смотрели на меня удивленно.
— Можно пройти?
Я снова кивнул и, наконец, сдвинулся с места, пропуская Милену вперед.
Девушка быстро попрощалась с подругами и направилась к остановке. Повинуясь минутному порыву, я решил последовать за ней. И мне повезло: она меня не заметила. В противном случае, мне пришлось бы объяснять, зачем я ее преследую, а я это сделать внятно вряд ли смогу.
На остановке Городская Больница, где мы с ней вышли из автобуса, людей к вечеру было много, и я легко затерялся в толпе. Мы подошли к зданию Онкологического диспансера. Мне виделось, что я поступаю правильно. Я сам себя оправдывал за эту нелепую, и, в какой-то мере, незаконную слежку. Я же собираюсь помочь.
Милена не заходила внутрь здания, а осталась ждать внизу, кому-то позвонила. Через несколько минут вышла молодая девушка в спортивном костюме. Несмотря на апрельскую теплую погоду, она была в шапочке, которую постоянно поправляла. Девушки обнялись и присели на ближайшую скамью. Я сел неподалеку и достал телефон. Я быстро отыскал в соцсетях Милену. И мне снова повезло, первое же фото двух подруг с отметками на главной странице. Милена и Даша. Теперь, зная фамилию девушки, я могу сделать пожертвование.
В течение следующей недели наш семейный адвокат Аркадий (да, у нас таковой имеется) перечислил деньги от анонимного благотворителя. Я получил подтверждение, что та сумма уже на счету Дарьи. И в моих мыслях только одно: чтобы это помогло ей.
Я старался избегать Милену, но мы виделись в столовой, а от ее улыбки, которой она одаривала своих коллег, у меня перехватывало дыхание. Но эти проявления эмоций были не для меня, я отворачивался от нее, ковырял еду на подносе и приступал к мойке западной стороны здания. Окна ее кабинета не выходили на ту сторону.
Милена не покидала моих мыслей. Я себя корил за это чувство, понимая, что Милену может испугать моя странная нечленораздельная речь, с гортанным придыханием и порой повторяющимися звуками. Казалось, что я заикаюсь, или вовсе забыл родной русский и перешел на язык малых народов севера. В социальной сети анонимно я это сделать не мог бы, но бумага, как говорится, все стерпит, и я мог буквально излить чернилами душу.
Записка получилась очень короткой. Я представился своим именем и сказал, что глубоко очарован ею. И приложил цветы, весенние канареечно-желтые тюльпаны на длинных ножках. Улучив момент, чтобы никого не было в ее кабинете, я, в синей форме, уже собирался оставить цветы на рабочем столе Милены, как в тот же момент, меня застала за этим «милым преступлением» хозяйка стола. Она пораженно оглядела меня и букет, прелестно покраснела и спросила:
— Это… мне?
Я кивнул, не отрывая рук от букета, все еще находясь в замешательстве. Милена поблагодарила меня, протянула руки и улыбнулась:
— Тогда я возьму цветы?
Я все еще крепко сжимал их в руках, что явно нехорошо было для нежных стебельков. Ее теплые руки коснулись моих, я, наконец-то, разжал пальцы и отдал ей букет. От меня.
— Спасибо.
Прочитала записку, развернулась и ушла. За вазой. Милена приняла меня за работника доставки цветов.
Это всего лишь недоразумение. Конечно, я выглядел совсем не как молодой человек, ухаживающий за девушкой. В форме клининговой компании, попросту говоря, в рабочей робе, в кепке местного хоккейного клуба, с лицом, раскрасневшийся после долгого пребывания на открытом воздухе, бессловесным кивком я как бы подтвердил свою опосредованную роль в жизни букета. Никогда я так не был зол на самого себя. Но в следующий раз я буду предусмотрительнее. Например, переоденусь.
(3 оценок, среднее: 1,00 из 5)
Загрузка...